О чем договорились Байден и Си
16 ноября внимание мира было приковано к американо-китайскому саммиту, который состоялся в формате видеоконференции. Президент Джозеф Байден и председатель Си Цзиньпин впервые столь основательно обсудили вопросы двусторонней и глобальной повестки в качестве лидеров двух крупнейших мировых держав. Встреча продлилась несколько часов и прошла в достаточно доброжелательной и деловой атмосфере (хоть и прозвучали редкие для встреч столь высокого уровня слова об «игре с огнем» применительно к Тайваню), что в последнее время не часто встретишь в контактах между китайскими и американскими представителями. Лидеры согласились с тем, что они «несут ответственность перед миром». Учитывая потенциал этих стран, с этим сложно не согласиться.
Ключевым моментом стала фраза, которая объясняет цель встречи: сделать все возможное, чтобы «конкуренция между нашими двумя странами не переросла в конфликт, преднамеренный или непреднамеренный». «Просто прямая конкуренция», – сказал Байден. Это, собственно, и главное, что было на этой встрече. Стороны договорились установить некоторые правила игры, направить конфронтацию двух столпов системы международных отношений в управляемое русло.
Кажется, что видеоконференция является неким промежуточным этапом перед большой личной встречей. А пока стороны пытаются прощупать почву, почувствовать визави, понять настрой и реальные амбиции собеседника.
Понятно, что глобальных последствий первая встреча (тем более в таком формате) не предполагала. Но можно говорить о желании двух крупнейших мировых экономик выстроить контролируемую и понятную конфронтацию и не скатываться в неконтролируемую вражду, способную угрожать глобальной стабильности. Судя по предварительным результатам, правящим кругам Китая и США все же удалось обуздать максималистские амбиции и продемонстрировать конструктивный и ответственный подход, достойный самых могущественных держав нашего века.
А век предстоит непростой. Кажется, что противостояние между США и Китаем уже неизбежно. После распада и дезинтеграции СССР биполярный мир приказал долго жить, и наступил так называемый «однополярный момент» – период пика могущества и великодержавного одиночества США. Однако этот период продлился недолго, и рост Китая, России и некоторых региональных держав начал настойчиво и системно разрушать однополярность. Интеллектуалы заговорили о многополярном мире.
На пике сирийского кризиса казалось, что в этом есть определенный смысл. Ведь крупнейший региональный кризис имел в основе своей амбиции стран региона. Именно Иран, Саудовская Аравия, Турция и Катар были главными действующими игроками в этой гражданской войне. Складывалось ощущение, что полюсов в мире много, а мир многополярный. Однако в конце концов относительное разрешение горячей стадии конфликта стало возможным только после включения в игру держав великих. Многополярный мир так и не состоялся, он остался мечтой держав, недовольных нынешним положением дел, но не имеющих достаточного потенциала, чтобы его изменить.
Сегодня большинство интеллектуалов склоняются к точке зрения, что мир движется к новой биполярности, на вершине которой будут восседать США и Китай. Причем Поднебесная является растущей сверхдержавой с амбициями к пересмотру нынешнего либерального консенсуса и США – держава-гегемон, которой бросают вызов и которая теряет бразды лидерства. Эти страны опережают по совокупному экономическому, политическому, технологическому, финансовому, научному и военному потенциалу все остальные страны мира.
Саммит показал, что не все так плохо, как кажется (или хочет казаться), а политические элиты двух стран не только тесно интегрированы, их рост находится во взаимозависимости, но в Вашингтоне и Пекине прекрасно понимают весь груз ответственности. Можно сказать, что видеосаммит стал опровержением Фукидида.
Современные рассуждения о будущем противостояния между Китаем и США принято рассматривать через призму так называемой ловушки Фукидида, предложенной в 2015 г. профессором Гарвардского университета Грэхемом Аллисоном.
Смысл этой гиперболы прост и взят из книги «История Пелопонесской войны»: именно возвышение Афин и страх, который это возвышение внушало Спарте, сделали войну неизбежной, писал выдающийся эллин. Согласно данной теории, стремительный и не имеющий аналогов рост Китая внушает США страх потери лидерства. Структура международных отношений такова, что конфликты за лидерство неизбежны. Из 18 примеров, когда растущая сверхдержава бросала вызов гегемону, 12 заканчивались войной, отмечал Аллисон. Ярким примером, помимо Пелопонесской войны, является Первая мировая война, когда растущая и амбициозная Германия бросила вызов господству Великобритании.
Конечно, Аллисон делает множество примечаний и не клянется на крови, что конфликт неминуем. Войны можно избежать, если стороны сумеют договориться, разделить полномочия и выстроить контролируемую конкуренцию (читай: противостояние по правилам). Кажется, что видеосаммит стал важной вехой в данном направлении, попыткой начать конструировать modus vivendi – способ сосуществования.
Есть и две другие причины, почему горячего конфликта может не случиться. Во-первых, Пелопонесская война, описанная у Фукидида, была войной гражданской. Демократические и растущие Афины сражались против олигархического гегемона, автократии Спарты. Это была война греков против греков. Спарта боялась роста популярности демократии, а США вряд ли боятся роста популярности коммунистической партии. И, наконец, в-третьих, ловушка Фукидида успешно объясняла многие войны прошлого, но великий эллин не слышал о ядерном оружии, которое в свое время успешно отрезвляло США и СССР.
Возвращаясь в наши дни, стоит сказать, что в ближайшей перспективе Китай вряд ли откажется от мягкой, неконфликтной внешней политики и сосредоточится на успешной геоэкономической экспансии, которая приносит свои плоды. При всем рекордном росте Пекин пока еще отстает от США по ряду ключевых показателей.
Есть и другой важный фактор. Как бы некоторые ни хотели принизить роль союзов, но создание прочных военно-политических альянсов всегда оставалось ключевой составляющей успеха. И Спарта, и Афины гонялись за поддержкой греческих полисов (а иногда и персов).
Две мировые войны протекали в форме противостояния военно-политических альянсов. Многочисленные региональные конфликты здесь не исключение. Например, провалы саддамовского Ирака в Кувейте были обусловлены консенсусным неприятием в том числе сопредельных стран, а его решительность против Ирана – поддержкой против нового революционного режима. В мировой экономике можно наблюдать схожую картину. Многочисленные интеграционные объединения и таможенные союзы – тому пример. Наличие альянсов и союзников будет играть важную роль в определении фаворита в экономическом и политическом противостоянии. Умение их конструировать и сохранять – большой талант. А при отсутствии такого таланта всегда можно, противореча истории международных отношений, сослаться на бессмысленность союзов. Здесь как в известной песне: мои друзья – мое богатство. И в данном вопросе Китай пока отстает от США. Более того, окружение Китая не самым благодушным образом смотрит на его амбиции. Некоторые влиятельные и достаточно могущественные страны Азии, скажем прямо, недолюбливают Поднебесную.
В любом случае кажется, что противостояние неизбежно и оно уже идет. И обе стороны пытаются одновременно усилить свои позиции и написать правила этой игры, данный процесс регламентирующие.
