Пресс-конференция президента не отвечает на главный вопрос
Ведомости от 18.12.20
«Мы уже не страна-бензоколонка», – заверил Владимир Путин население России, отыгрывая образ, созданный американскими политиками. На доходы от нефти и газа приходится сегодня только 30% поступлений, объяснил он на своей пресс-конференции 17 декабря. И хотя треть бюджета – это по-прежнему крайне внушительная доля, в качестве «социального аргумента» тезис работает. Ведь, как известно, публичные аргументы в России делятся на два типа: экспертные (как есть на деле) и социальные (как хотелось бы думать, но не всегда получается).
Хорошо, не бензоколонка. А что тогда? В последние десятилетия процесс национального самоопределения шел через отрицание: мы – не. Не сателлит, не Запад (но и не Восток), не на коленях, не виноватые (в одном, другом, третьем), не АЗС на трассе истории. Но почему срываются попытки найти себя через позитивные определения? Ведь пресловутый образ будущего есть производное от самоидентификации: чтобы понять, куда идти, надо понять, кто мы сейчас.
Россыпь ответов на различные темы, которой отличаются подобные пресс-конференции, не позволяет очертить этот строгий контур. Разговор со страной привязан к настоящему – цены на продукты, поставки лекарств, история с зятем, даже тема мата в политическом языке. Все это важно и актуально. Но не отвечает на важнейший вопрос: а что дальше?
Конечно, это вопрос не только к Владимиру Путину, он к элитам в целом. Увлеченный тактическим маневрированием политический класс заменил навык долгосрочного стратегирования тотальным скепсисом и раздвоением сознания. Воображаемый образ находится в конфликте с реальностью, самоопределение через прошлое становится все менее убедительным, а разговор о будущем кажется фантазированием. В эпоху Николая I, которую периодически сравнивают с нынешним периодом, о предназначении России спорили несколько интеллектуальных школ, шла большая, хотя и политически рискованная, интеллектуальная работа, готовившая яркий общественный расцвет в будущем. Уровень дискуссии настоящего – бензоколонка мы или нет – существенно беднее.
Впрочем, как поясняет политолог Михаил Виноградов, «такие ивенты, как прямая линия, носят скорее корпоративный характер. Это тренинг (и одновременно конкурс) внутри большой системы, предполагающий большой мозговой штурм по подбору верных интонаций, морковок, сфер умолчания, объектов для порки. Он позволяет несколько раз в год встряхнуть систему. Все это делает итоговый продукт интересным прежде всего для самой корпорации. Если же воспринимать его как прямое включение с главного пульта страны или как идеально спроектированное действие, зритель может оказаться разочарован».
В ситуации неопределенности, может быть, не худшее решение еще какое-то время оставаться бензоколонкой. Но с современным дизайном и оборудованием, хорошим кофе и чистой уборной. И где к тому же не пришибут местного активиста, который будет требовать равного доступа к «пистолету» со шлангом.
